А есть и такие доктора . Это история об одном молодом докторе. Знаю Сергея лично (он анестезиолог-реаниматолог в детской больнице),хоть и общались совсем чуть-чуть ( тоже радиолюбитель).
Цитата:
Несколько раз в месяц Док ездит на дежурство в Синий автобус. Синий автобус - проект Гуманитарного Действия (НКО, работающая с ВИЧ, наркопотретителями и секс-работниками).
Док сидит три-четыре часа в отдельном кабинете с закупленными по его списку медикаментами и расходниками и принимает пациентов: осматривает, консультирует, перевязывает, даёт лекарства с собой. Пока что на всех приемах, включая вчерашний, все пациенты были наркопотретителями.
Я ничего про эту целевую группу не знала, про проблематику тоже, никогда до вчера не видела метадоновых и героиновых ожогов, про заместительную терапию мне Тема осенью объяснял буквально на пальцах. Короче, я не в теме. Стереотипов в голове масса, сопротивление этой теме внутреннее тоже было сильнейшее, до раздражения.
Что-то похожее я проживала 10 лет назад, впервые задумавшись о бездомности. Прекрасно помню и прекрасно понимаю, что весь вопрос в моем незнании и узости мышления: набор штампов из 90-х и страшилок из телевизора — все, чем владею.
Я — пацифист, и единственная война, которую я готова вести, - против собственных стереотипов. Поэтому я попросилась поехать с Доком. Договорилась с ГД: написала координатору Алесе, что "хочу расширить горизонты восприятия". Приезжай, без проблем.
Сначала думала, буду безмолвным наблюдателем с блокнотиком, но с самого начала приема стала ассистировать. Эта командность с Иевковским у нас отработана крепко и на все сто. Мази подавала, алгоритмы лечения на бумажку записывала, с людьми говорила. Все, как в аутрич, только в теплом кабинете.
К последнему пациенту, СПИД, терминальная стадия, мы поехали домой. Провели у него минут 40.
Разрушенное, иссушенное, восковое тело и полностью сохраненные ясное сознание, личность и достоинство. Он понимает, что умирает, об этом можно было свободно говорить.
— Спасибо огромное, что уделили мне время и доехали сюда. Я очень вам признателен.
— Есть сейчас что-то, что мы можем для вас сделать?
— Перебираю в голове, но ничего не приходит. Я лежу здесь и ко всему готов. На перевязки у меня нет ни сил, ни желания. Речь сейчас только из уважения к вам, что вы пришли. Паллиативная помощь.
На этих словах я рефлекторно открываю рот сказать что-то бодрое, но вовремя затыкаюсь, хватает ума. Человек, лежащий передо мной, сохранил уважение к себе. Это мы почувствовали с первых минут. А уважение не подразумевает фальши и вранья, чуть не сорвавшегося с губ унизительного "ну что вы".
Я нахожу бумагу, записываю крупно телефон паллиативной консультационной службы 8 800 700 89 02. Скорее, из неизбывной человеческой потребности делать хоть что-то, чем из практической необходимости. Говорю ребятам на кухне, ждавшим, что принесет осмотр, чтобы повесили на видном месте, не теряли. Мало ли что. Спрашиваю, есть ли бульон, на случай, если таблетки, которые Док оставил, подействуют, тошнота спадет, и он сможет немного поесть. Бульон сварен. Похоже, это все, что я могу сделать. Док в это время заканчивает разговаривать с мужчиной.
Его товарищ, который и договорился с нами, чтобы отвезти к нему, смущался:
— Простите, зря приехали.
— Не зря, — говорю, — когда тебя просто слушают, это иногда дороже перевязки.
Прощаемся, спускаемся по лестнице, снимаем маски, садимся в машину и уезжаем. Все.
Да, целевая группа новая. В блокноте у меня исписано страниц десять за прием. Я уже понимаю, что надо поискать, почитать, поспрашивать, в чем разобраться. Но это технические моменты. Главное, что механизм работы со стереотипами тот же.
И механизм эмпатии ровно тот же. Везде люди. Везде человек.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
