Повторюсь: идея абсолютно теоретическая, не подкреплённая никакой судебной или иной практикой. Смысл идеи: бить врага их же бабским оружием. Повернуть законы государства в сторону продекларированного равноправия полов.

Что думаете?

как он козел посмел снимать честную женщину без ее ведома, это ее личная жизнь в которую наглым образом вторгается рогатый муж.

и психдиагноз ей забабахать.

Далее бабо начинает бегать и верещать что омп похитил ребенка итд

и вся госмашина встает на ее сторону

Что думаете?

Вспомни резонансное дело о том, что ребёнка оставили с бабой, которая у него на глазах трахалась с Васей.

А ещё мы забываем, что в России есть Верховный Суд. А в Страсбурге - ЕСПЧ. Что мешает отцу дойти до этих судов и создать судебный прецедент?

На страсбургский всем положить.

А ещё мы забываем, что в России есть Верховный Суд. А в Страсбурге - ЕСПЧ. Что мешает отцу дойти до этих судов и создать судебный прецедент? Ведь в просвещённых европах законодательство давным-давно уравняло обоих родителей в правах по воспитанию детей. В том числе и после развода

Иск о дискриминации отцов

Ситуация с похищением детей случается не только с женщинами.

«В России господствует стереотип, что полноценным родителем является только мать, что якобы отцы в принципе не могут быть нормальными родителями”, — говорит Даниил Петров. Отстаивая свои родительские права, Петров дошел до Страсбурга и Европейского суда по правам человека: в апреле 2016 года он подал иск о признании в России факта дискриминации мужчин.

В апреле 2013 года жена Даниила Петрова — в материалах дела ЕСПЧ она обозначена как М. — без предупреждения забрала общего 11-месячного сына и уехала, отключив мобильные телефоны. По словам мужчины, двое суток он безрезультатно объезжал родственников жены в Москве и Нижнем Новгороде, затем обратился в опеку, и лишь вечером третьего дня получил от супруги письмо по электронной почте.


Даниил Петров.
Фото: ВВС

В августе того же года супруги подали на развод: М. заявила иск об определении места жительства ребенка с ней в Нижнем Новгороде, Петров — встречный о том, чтобы сын жил с ним в Петербурге. По словам Петрова, он был готов передать матери своего сына в собственность одну из трех квартир в Петербурге и предложил график попеременного проживания — так, чтобы ребенок до трех лет проводил треть времени с отцом и две трети с матерью, а начиная с трехлетнего возраста жил с каждым из родителей поровну.

Бывшая супруга этот вариант отвергла. Суд постановил, что ребенок должен жить с матерью, постановление осталось в силе после апелляции, и для Даниила Петрова начался его путь в ЕСПЧ.

Как гласит статья 61 Семейного кодекса, родители имеют равные права и несут равные обязанности в отношении своих детей.

По мнению Даниила Петрова, если бы суд действительно придерживался принципа равенства родителей, сына оставили бы жить с ним. В активе отца было собственное жилье, лучшее материальное положение, а главное, свободный график, который бы позволял целыми днями заниматься ребенком, и желание это делать.

По его мнению, сейчас он способен заниматься сыном больше и лучше, чем это может позволить себе М. — молодая женщина живет в съемной однокомнатной квартире в Подмосковье и работает пять дней в неделю.

«Упаси бог, я не ставлю вопрос о том, что я богаче, поэтому отдайте его мне, тем более не намного-то богаче. Речь о том, что я реально мог лучше условия предложить для своего ребенка — вот о чем речь”, — отметил отец.

Однако решающим, по мнению Петрова, для суда стал совсем другой аргумент: возраст ребенка. Как свидетельствуют подсчеты Института права и публичной политики, чаще всего при прочих равных суд оставляет детей с матерью: из 133 судебных дел в 23 регионах России место жительства было определено с матерью в 70% случаев, а детей до 14 лет — в 97%.

Согласно постановлению пленума Верховного суда, в случае, если родитель, с которым живет ребенок, не готов добровольно предоставлять возможность общаться, второй родитель может подать иск об определении порядка общения: часто это объемный документ, где прописаны время, продолжительность и периодичность встреч, частота созвона по телефону и «Скайпу», а также минимальное количество минут, которые должен длиться разговор — все вплоть до того, как быстро и каким именно средством связи первый родитель должен сообщить второму о болезни ребенка или его грядущих поездках.

Однако, как и в случае с решениями суда об определении места жительства, все упирается в исполнительное производство. По словам Даниила Петрова, даже человеку с огромным юридическим опытом добиться того, чтобы приставы исполняли решения суда, чрезвычайно непросто.

С 2016 года Петров инициировал девять дел — три о бездействии приставов, пять с полицией и одно с комиссией по делам несовершеннолетних.

Отдельно Даниил Петров оговаривает, что надеется, что женщины ни в коем случае не увидят в этой истории женоненавистническую нотку: из его 13 судебных дел только два были «спором мамы и папы», все остальные — с государственными органами.

«У меня претензии в страсбургском деле не к маме ребенка, я предъявляю претензии государству, которое с юридической точки зрения недееспособно, которое не в состоянии объяснить и мотивировать свои судебные акты должным образом. Не мама же моего ребенка меня дискриминирует — она ограничивает меня в общении с ребенком, а дискриминирует меня государство», — считает он.

Вердикт Европейского суда по правам человека, по подсчетам Даниила Петрова, можно ждать в начале 2018 года

Ну не скажи. Нам на политзанятиях пару раз в месяц юрисконсульт под запись доводит решения ЕСПЧ в части, касающейся нашего министерства. И суммы компенсации истцам в евро порой впечатляют.

Повторюсь: идея абсолютно теоретическая, не подкреплённая никакой судебной или иной практикой. Смысл идеи: бить врага их же бабским оружием. Повернуть законы государства в сторону продекларированного равноправия полов.

Что думаете?