Антибабский форум

Во многих западных армиях сейчас есть бабы. На действительной военной (профессиональной) и не только (Израиль) службе.

Польские женщины в стальных шлемах и военной форме идут маршем по улицам Варшавы, готовясь защищать столицу, когда немцы начали наступление на Польшу, 16 сентября 1939

Совершила 840 боевых вылетов на бомбардировку важных объектов в тылу врага, скоплений его живой силы и боевой техники, нанеся значительный урон гитлеровцам.

Меклин (Кравцова) Наталья Фёдоровна — старший лётчик 46–го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325–й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4–й воздушной армии 2–го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.

Родилась 8 сентября 1922 года в городе Лубны ныне Полтавской области Украины в семье служащего. Русская. Член ВКП(б)КПСС с 1943 года. Жила в городах Харькове и Киеве (с 1965 года — город–герой). В 1940 году окончила среднюю школу и аэроклуб, в 1941 году — 1–й курс Московского авиационного института.

В Красной Армии с октября 1941 года. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу пилотов. На фронтах Великой Отечественной войны с мая 1942 года.

Старший лётчик 46–го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (325–я ночная бомбардировочная авиадивизия, 4–я воздушная армия, 2–й Белорусский фронт) гвардии лейтенант Меклин Н.Ф. к декабрю 1944 года совершила 840 боевых вылетов на бомбардировку важных объектов в тылу врага, скоплений его живой силы и боевой техники, нанеся ему значительный урон.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко–фашистскими захватчиками гвардии лейтенанту Меклин Наталье Фёдоровне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 4855).

В 1953 году отважная лётчица окончила Военный институт иностранных языков. С 1957 года гвардии майор Меклин Н.Ф. — в запасе, а затем в отставке. Член Союза писателей СССР. Жила в городе–герое Москве. Скончалась 5 июня 2005 года. Похоронена в Москве на Троекуровском кладбище.

Награждена орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1–й и 2–й степеней, Красной Звезды, медалями.

Её именем названы школы в городах Северодвинск, Смоленск, Полтава, Ставрополь. Почётная гражданка города Гданьск (Польша). Была зачислена в члены трудового коллектива цеха № 5 Производственного объединения "Оргсинтез" имени 60–летия СССР в городе Волжский Волгоградской области.

Ансельм Фейербах. Битва амазонок, 1872 г.

Лет восемь-десять назад общался с одним ветераном ВОВ. Общение наше было не по стандартным темам. Я его ничего особо не выпытывал, мол, убивал ли он кого-то, страшно ли было. Эти традиционные вопросы всех участникам боевых действий так задалбывают. Как сами ветераны не особо охотно в десятый раз рассказывают тоже самое, так и задающий ничего не узнаёт для себя ни нового, ни полезного. Дело было перед девятым мая, и неожиданно для меня старик решил пооткровенничать. Разговор он завёл на тему отношений с женщинами в военное время.

"Бабы на нас вешались будь то в наших посёлках, где мы партизанили в начале войны, будь то в Польше или Чехословакии позднее. Да и в самой Германии женщины были падки на русский (censored). Вот до войны не так было. Нужно было за девушкой ухаживать, цветы дарить, месяцами за ручку гулять. И то, далеко не каждую через месяц-два на сеновал затащишь. Вот воспитание было...", - причмокивая, остановился он в глубоком раздумье, - "А затем", - продолжил он - "Началась война. И бабы все подурели просто. Такое чувство было, что ни воспитания, ни чести у них нету. Они цеплялись уже сами на всех мужиков, но на солдатов особенно. И не так просто, в койку и распрощались - а они просили оставить в себе семя. Кричишь на неё, возмущаешься, мол, дура, я погибну, а кто тебе воспитывать дитя то будет. А им все равно. Все хотели себе ребёнка от своего героя. Потом письма на фронт слали. От троих-пятерых сразу, мол, ждут живым. Но они то знали, что у многих солдат уже и без них есть семьи... Чего думали себе... кто их разберёт.

Причём бабы охотно спаривались как с нашими, так и с фашистами. Вот не знаю... плохо ли хорошо ли. Так было. И вот и сейчас бегають правнуки всяких Мюллеров да Келлеров. Бабы то после войны регистрировали своих детей на русские фамилии. Кто там потом искал этого сказочного рядового, которого себе придумала Танька... кому оно было нужно? Говорять всякую чушь, мол, нацисты на русской земле женщин насиловали, а наши на немецкой. Чушь это всё. Всегда есть бабы, которые сами к себе в дом зовут. Хорошей самогонки нальют, а затем и у постель кличут. Зачем же приставать, до недотроги, коли есть выбора пол деревни? "

Тогда я поулыбался этой истории и не придал значения. Думал, что это просто росказни и фантазии старика. Не так давно началась война в Украине. Ещё до её начала заметил неожиданные перемены в поведении женского пола. Даже в городе, где было относительно всё спокойно(так... мелкие стычки и изредка дело доходило до массовых беспорядков) девушки начали вести себя странно. В только организованных общественных движениях девушки вели себя как самки в поиске самцов. Можно понять просьбы провести до дома с какого-то митинга, т.к. это было не всегда безопасно. Немногим более странными были предложения встретиться после митинга и пообщаться, и уж ещё более необычно звучали предложения у них переночевать. По сути они делали эти предложения едва знакомым ребятам. Некоторые из этих пар и сейчас вместе.

Далее разговаривал с одним из жителей Донецка, моим старым приятелем. И он мне поведал практически слово в слово то, что говорил тот дед. Удивительно, но почему у женщины возникает желание стать матерью в столь сложное время. Вокруг убийства, бомбардировки. Вполне может быть, что зимой можешь без крыши над головой остаться, а она думает о зачатии.

С этим вопросом я пришёл к психологу. Нет, мою(человека, который никогда не изменял жене(кстати, да, я существую)) психику не сломала эта информация. Просто одолевало любопытство, почему это так. Психолог дала... объяснение этому феномену, а может быть и не феномену, а обыкновенному инстинкту для женщины. В двух словах, женщина начинает предвкушать резкое уменьшение количества особей на данной территории, и инстинктивно пытается восполнить этот недочёт. Вторая причина, это то, что в основном гибнут на войнах мужчины, которых по статистике и без этого меньше чем женщин, и этим поступком самка надеется удержать самца возле себя. В общем, чувствует дисбаланс и пытается не остаться одинокой до конца жизни. Третьей причиной является чисто женское желание найти своего храброго принца. Мужчина-солдат у неё сразу ассоциируется с храбрым добытчиком и воином, который сможет защитить и её, и будущее потомство. Вот как-то так, в двух словах.

Вот и весна. Земля наконец-то избавилась от снежных оков и облегченно вздохнула свежим легким ветерком. Пришла пора запрягать лошадей и выходить в поле - время пахать.- Навались, бабы!
Одна за плугом и трое в упряжи. Вместо коней, их нет уже давно, еще в сорок первом забрали на фронт. Все для него, все для победы. Лошади, телеги, шитые ночами рукавицы и … мужики.
Сыновья, племянники, внуки, мужья. Остались только дети, глубокие старики. И бабы.- Навались!

Ноги дрожат от напряжения, пот ручьем, но ничего. Вытянем, мужикам хуже. Здесь не стреляют, не рвут бомбами землю. Здесь пашут, на себе. И ждут.Каждый день, почтальона. Дядю Мишу.
Их деревушке повезло, немцев остановили в каких-то двух сотнях километров.

«Не дошла сюда война», - скажет кто-то. И будет неправ: война была здесь в каждой из двух десятков хат. Много раз. Сначала уходящими на фронт колоннами бравых красноармейцев во главе с молодыми и не очень офицерами. Маршировавшими с песнями и залихватским посвистом.
А потом – бесконечными колоннами отступающих. Шли без песен и улыбок, в грязных гимнастерках, перемотанные окровавленными бинтами. Небольшое деревенское кладбище разрослось. Хоронили умерших: русских и белорусов, казахов и украинцев, татар и поляков, грузин и дагестанцев, разных национальностей, разной веры. Бабы отпевали всех одинаково и хоронили как родных.
А по вечерам смотрели на дорогу – ждали почтальона. Смешливую Катьку из соседней деревни.
Ждали и боялись. Что несет? Измазанный штампами треугольник или извещение?
И замирали, глядя, как останавливается почтальонша у Михайловны. Как, опустив глаза, протягивает похоронку. Муж.- Бабы!
Они сбегались к стоящей на коленях подруге и утешали. Как могли.

Почту приносили два раза в неделю. Два вечера надежды и страха. Потом Катька пропала. Ушла на фронт вместе с похоронкой на жениха.
Новым почтальоном стал дядя Миша.- А ну, еще немножко, потянули, бабоньки вы мои дорогие.

Это бригадир, Иван. Муж Семеновны. Счастливая. Одного дождалась, даст Бог, и сыновей увидит. Ну и что, что без ноги. Зато живой. Да хоть совсем без ног - только бы вернулся.
Так думали многие. И два раза в неделю ждали.
Дядю Мишу. До войны он был председателем колхоза. Вместе с Иваном служили. Выжили под Сталинградом и после госпиталя вместе вернулись домой. Один на костылях, другой – молчит и только изредка улыбается.
Вся деревня знала примету – если дядя Миша поклонился кладбищу – значит, похоронка. И бабы, замерев, ждали. А он, тряся головой, шел. Медленно, глядя прямо перед собой.
На секунду остановился у хаты Светки-учетчицы. За неделю до войны замуж вышла, пожить-то не успела по-человечески и на тебе, - призвали мужа. Застыла девка, но Бог миловал, дядя Миша дальше пошел, а Светка разревелась. Чего реветь? - радуйся, дура.- Бабы!

Вся деревня бросилась к Михайловне. Погладить по седым волосам, обнять, утешить. Опять похоронка. Сын.
А дядя Миша подошел к хате Ивана. И под вой и причитания они долго стояли, молча глядя друг другу в глаза.- Меняемся!

Можно стянуть с головы платок и облегченно выдохнуть. Потом война прошла в третий раз. Обозами с ранеными. Кто-то бредил, кто-то стонал, а кто-то молча смотрел в синее небо.

И метались бабы у подвод, протягивали вареную картошку, куски зачерствевшего хлеба, воду. Может, и их мужиков кто-то напоит, накормит и утешит добрым словом? Раненые улыбались, благодарили, а некоторые оставались в деревне навсегда. Отпетые по церковному обычаю - мусульмане и католики, иудеи и атеисты, православные и неизвестные. Без имен, без фамилий, обгоревшие, изуродованные, без лиц.
Слава Богу, справились, одно поле вспахано и засеяно. Теперь домой.- Дядя Миша!

Это кричали дети. Бабы высыпали на улицу и, затаив дыхание, смотрели на приближающегося почтальона. Вот он поравнялся с кладбищем. Остановился.Деревня замерла. Поклонится или нет?
А дядя Миша стоял и смотрел на ровные ряды могил.
Поклонится?

Нет, не кланяется. Стоит. Наконец, словно решившись, он поправил выгоревшую фуражку и отдал честь. А затем повернулся лицом к деревне и низко поклонился.
В этот вечер никто не пришел к Михайловне, получившей похоронку на младшего сына. Выла вся деревня. Девятнадцать извещений.«Ваш сын…, ваш муж…, ваш отец… пал смертью храбрых…, умер от ран…., пропал без вести».
А дядя Миша стоял, молча глядя в глаза Ивану, и сжимал в руках двадцатое извещение. Сын.
- Навались, бабы!

Одна за плугом и трое в упряжи. Вместо коней. По лицу струится пот и текут слезы, плакать можно, а останавливаться нельзя. Надо пахать. Весной день месяц кормит. А слезы текут.- Немцы!

Бабы, забыв о плугах, со всех ног бросились в деревню. Бригадир не сказал ни слова. Ничего, земля подождёт. Пусть бегут...
По дороге медленно тянулась колонна пленных. В непривычной серой форме, грязные, оборванные, измученные. Они шли, опустив головы.
На них смотрели. Молча. Кто-то сжимал кулаки, кто-то шептал проклятия, кто-то вытирал слезы. - Бабы!

Это Михайловна подошла к остановившейся колонне. В руках сверкнул нож. Стоявшая невдалеке молодая вдова, Светка-учетчица, закрыла глаза.- На, поешь.

Подоспевший Иван замер от неожиданности, глядя, как женщина нарезает тонкими ломтями хлеб и кладет в протянутые руки. - Бабы!

И заголосила деревня. Заметались вокруг платки. Пленным несли воду, хлеб, картошку.Солдаты из конвоя пытались оттеснить женщин, да разве справишься? Положено стрелять, но тут же свои…

Молоденький лейтенант, глядя на растерянных конвоиров, выхватил пистолет и крикнул Михайловне:- Назад, нельзя, буду стрелять!

Она посмотрела ему в глаза и повернулась спиной: - Возьми, голодный небось.

Последний кусок хлеба лег в чью-то грязную ладонь.- Данке...
- Конвой! - лейтенант оглянулся.
- Что делать собрался? - спросил подошедший Иван.
- У меня приказ, это ж немцы, да они... нельзя… Что они делают? - сбивчиво начал офицер.
- Это, лейтенант, бабы, - и посмотрев в сторону кладбища, Иван повторил, - наши бабы.

Автор - Андрей Авдей (ТС)

Источник-https://vk.com/four_ls

Киловольт, так бараки были не из-за коммунизма, а из-за разрухи страны до большевиков. А коммунизм как раз все построил. До сих пор не всё приватизировали с тех времен. Думать же надо, а не солженицынские враки представлять в голове.

Военнослужащие 2-й роты 1-го Петроградского женского батальона. Именно им было суждено участвовать в обороне Зимнего дворца в октябре 1917 г.